Все дороги нынче ведут в Москву. Да и как может быть иначе, если
в большинстве регионов – глобальная разруха и нищенские зарплаты? Вот и тянутся горемычные
провинциалы в Первопрестольную,
дабы найти там хоть какие-то
средства к существованию. Балаковцы – не исключение. Много их обсновалось в столице. Кто-то ищет
временную работу: подработать –
и домой. Кто-то надеется обрести
постоянное место жительства.
Кому-то повезло, кому-то нет.
Эту историю рассказала
наша землячка. Зовут ее
Инна, ей 35 лет. В Москве живет третий год.
ВОТ ОНИ, «АЛЫЕ ПАРУСА»
– По специальности я инженер-строитель. Сами знаете, что после
всеобщей разрухи эта профессия в нашем городе спросом не пользуется.
Поэтому с середины 90-х я работала
продавцом то на рынке, то в магазине. Заработки там тоже не ахти, а мне
сына поднимать надо. Вот я и решила
податься в Москву.
Остановилась у своей тети, в Шаховской. Этот райцентр находится в
150 км от Москвы в сторону Тверской
области. До станции метро «Тушинская» – три часа езды. Билет стоит 110
рублей. Разумеется, каждый день
туда-сюда не наездишься. Получила я
регистрацию и стала, по совету тети,
искать работу по суткам. В Подмосковье все так делают: сутки работают в
Москве, трое дома сидят. А тут как раз
по местному телевидению идет реклама сети торговых комплексов «Алые
паруса». Рассказывают о том, какие
они замечательные меценаты: финансировали путешествия Федора Конюхова, спонсируют многих наших
спортсменов. Требуется им персонал,
в том числе и для работы по суткам, –
на достойную зарплату и с перспективой карьерного роста.
На следующий день я была там. Приняли меня на должность продавца-кассира, хотя я не умела обращаться
с компьютером на кассе. Предупредили, что два месяца будут платить, как
ученице, по 9,5 тысяч, потом в два
раза больше плюс премия.
Три дня у нас шли семинары. Нам
объясняли, что работать в таком заведении – большая честь. Поэтому мы должны доказать свое соответствие. Покупателей надо любить как детей и постоянно им улыбаться – так и записано в
сохранившейся у меня инструкции:
«Морщинки на лбу должны быть разглаженны, уголки губ подняты кверху».
Нам был обещан полный социальный
пакет, запись в трудовые книжки и
многочисленные льготы. Однако все
это были только слова.
УДАР, ЕЩЕ УДАР...
Первый удар ждал нас после оформления медкнижек. Администрация
обещала возместить все расходы, и мы
спокойно выложили по полторы тысячи за все необходимые процедуры. Однако деньги нам никто не вернул.
Второй удар был получен, когда
оказалось, что часть униформы мы
должны покупать за свои деньги, а это
около тысячи рублей. Да к
тому же после каждой смены
забирать ее домой для стирки,
хотя по санитарным правилам
делать это надо централизованно.
Третий – когда нам объявили, что никаких больничных не будет. Официальная зарплата – 1800 рублей, остальное – по другой ведомости.
Размер премии – на усмотрение администратора смены в зависимости от
наших достижений. Рабочий день начинался в 8.00. Чтобы попасть вовремя,
мне приходилось вставать в четыре
часа утра! Автобусом до «Тушинской»,
оттуда – на метро до «Щукинской».
До 24.00 у нас было только три перерыва. Два – по пятнадцать минут на
завтрак и ужин и полчаса – на обед.
Только в это время мы имели право сходить в туалет.
Ели мы там же, в столовой. Еду готовили из списанных просроченных
продуктов. То, что повкуснее и понатуральнее, менеджеры забирали себе,
а нам доставалась всякая дрянь, не
понятно из чего.
После 24.00 поток посетителей ослабевал, и начиная с двух до шести
утра в магазине никого не было. Однако расслабляться нам не давали. Мы
тут же начинали мыть полы в зале, подвозить и расставлять на полках продукты, снимать просроченный товар. В
шесть часов мы
опять садились за
кассы, в восемь
сдавали выручку,
переодевались и
уходили домой.
Условия труда
были нечеловеческие. Кондиционеры
все лето не работали. В зале – дикая
духота, от которой
виски ломило. Ночью встаешь из-за
кассы – грязная,
потная, глаза слезятся, мочевой пузырь переполнен.
Ноги отекали до такой степени, что
туфли нельзя было
надеть.
ПОД ПРИСМОТРОМ ПРОТЕЖЕ
Администраторы смен – как нам сказали, чьи-то протеже: все как одна девчушки лет двадцати – шпыняли нас по каждому поводу. Иначе как «эй, ты!» ни к кому
не обращались. Если рядом не было начальства и покупателей, могли и матом
обложить. Они пасли нас как надсмотрщики. Верхнее руководство наши жалобы
на их хамство пропускало мимо ушей. Все
конфликты с покупателями кассиры решали сами, а администраторы стояли в
стороне и наблюдали, чем дело кончится. Хотя были обязаны вмешаться.
В первые же дни работы я попала в неприятную ситуацию. Четыре кавказца
набрали гору продуктов. После обсчета двое сложили их в корзинку и, сказав,
что заплатят их товарищи, пошли к выходу. А оставшиеся заявили, что знать
их не знают, и выскочили следом. Времени было три часа ночи. Ни дежурного администратора, ни охранника на месте не
было. Они в это время отдыхали в подсобке, нарушая все инструкции. Однако
крайней осталась я.
Администратор предупредила, что
если я доложу о случившемся начальству, то очень об этом пожалею. Я боялась остаться без работы, а потому
молча вложила в кассу недостачу –
около 800 рублей.
Через пару месяцев ко мне подошла администраторша нашей смены и
объявила, что собирается дать мне
полторы тысячи рублей премии за хорошую работу. С одним условием – тысячу я отдам ей, намекнув, что в случае отказа меня ждут неприятности.
Уже потом, хотя нам было категорически запрещено обсуждать между собой свои зарплаты и размер сдаваемой выручки, мы выяснили, что все десять кассиров из смены ежемесячно
отстегивают ей по тысяче.
НАШЛА КОМУ ПОЖАЛОВАТЬСЯ...
Среди наших покупателей было много всяких знаменитостей. Постоянно
заходил Владимир Кузьмин. Придет с
грязными всклоченными волосами, в
старой, вытертой до мездры кожаной
куртке, рваных застиранных джинсах.
Наберет в охапку продуктов и кинет
около кассы. Администратор ему улыбается, а потом выговаривает кассиру, почему Кузьмин тележкой не пользуется?!
Частенько захаживал Сванидзе со
своей выбритой налысо женой. Одна из
наших девушек пожаловалась ему на
нечеловеческие условия труда. Очень
уж ей хотелось, чтобы он эту тему поднял в какой-нибудь из своих передач.
Он все выслушал, а потом ее с треском
выперли из комплекса.
Было собрание, на котором нам велели помалкивать и не приставать к известным людям со всякими пустяками. Мы так поняли, что Сванидзе – этот великий борец за справедливость – попросту заложил ее нашему
руководству.
В общем, через год я приняла решение расстаться с этим гадюшником.
Обещанная зарплата оказалась таким же мифом, как и все остальные
блага. Больше пятнадцати тысяч мы
никогда не получали. Конечно, после Балакова для меня это были большие деньги, но для Москвы…
К этому времени я лучше узнала
столицу, научилась находить работу
и жилье. Сейчас работаю в Чертаново, в кондитерском отделе небольшого магазина. Зарплата хорошая, снимаю недалеко от работы за 200 долларов комнату в коммуналке. Возвращаться домой пока не собираюсь.