В закрытой зоне...

   – Я не видела войны, она не дошла до наших мест, – воспоминает Людмила Геннадьевна Субботина. – Хотя мой дед Иван Александрович Погодин на пароходе «Мартын Лядов» перевозил раненых из Сталинграда и погиб во время одной из бомбежек. После войны по Волге ходил пароход «Механик Погодин», названный в честь моего деда.
   Но я видела разрушенный Сталинград. В 1946 году мои родители работали на самоходной барже, брошенной немцами после Сталинградской битвы. Отец – механиком, а мама – коком. Летом, когда я закончила второй класс, деть меня было некуда, и родители взяли меня с собой в плавание. Пришли мы в Сталинград. Город весь в руинах. На берегу лачуги, собранные из кусков фанеры и железа, и повсюду плакаты: «Ни одного фашиста не освободим, пока они не восстановят наш город!».
   Встали мы в закрытой зоне, где работали немцы, и дожидаемся разгрузки метрах в тридцати от берега. Отец закрыл нас в каюте и строго-настрого запретил выходить на палубу. Было очень жарко. Мне так хотелось искупаться и поглядеть на пленных немцев, что я не утерпела, вылезла потихоньку из иллюминатора и поплыла к берегу. Выбралась на песок, сижу греюсь на солнышке и набираюсь сил для обратного пути. Вдруг от группы грузчиков-немцев отделился один пленный немец и подошел ко мне. Достал из кармана гимнастерки железную коробочку и дал мне маленький леденец-монпансье. Тут завыла сирена. Он побежал к своим, а я кинулась в воду. Когда подплыла к самоходке, на палубе уже стоял отец с ремнем в руках...
   Потом, когда нам разрешили сойти на берег, я познакомилась с местной детворой, и мы часами бродили по подвалам разрушенных домов.
   Сейчас мне 67 лет, у меня 7 внуков и одна правнучка. Это хорошо, что мы 60 лет жили без войны. Но к старости вся наша жизнь стала сплошной борьбой за существование, так напоминающей жизнь в руинах Сталинграда. Но тогда была вера в светлое будущее, а сейчас света в конце тоннеля не видно.

Подготовила И. Кухтина
Суть №11 (354)
2005-03-15

<<<< Раздел >>>>

<<<< Номер >>>>