Екатерина Гавриловна выкладывает из сумочки на стол лекарства.
– Вот, Миша, дегаксин тебе купила, – говорит она мужу. – Столько денег у меня уходит на эту аптеку, просто ужас!
Супруги Макаровы вместе уже 56 лет. Как говорится, и в горе, и в радости. Хотя горя, наверное, было больше. Судьба оказалась немилосердна к ним еще с юности. Оба рано осиротели.
– Когда мать умерла, отец женился на другой, а сам ушел воевать, – вспоминает Михаил Иванович. – У мачехи были свои дети, ну а мы с сестренками стали для нее обузой. Больше всего доставалось от нее мне. Вот я и сбежал в ФЗУ. К тому времени туда же пошла учиться и Екатерина Гавриловна: выжить без родителей было трудно, а в училище, по крайней мере, всех обеспечивали общежитием и кормили.
Работали фэзэушники на станции Пенза-1: Екатерина Гавриловна ремонтировала паровозы, а Михаил Иванович – вагоны.
– Время было голодное, – продолжает Макаров, – на фронт уходила большая часть продовольствия, а тружеников тыла кормили уже тем, что оставалось. Продуктов не хватало даже для рабочих оборонных предприятий. Пища была грубая: крапивные щи, перловка, овсянка. После нее все равно хотелось есть, но мы не роптали – понимали, что идет война.
В 1948 году молодые люди поженились и уехали на Сахалин. Михаил работал и учился. Стал сменным мастером. Потом его пригласили работать в министерство геологии. Вместе с ним ездила в экспедиции и Екатерина. По стране нашу пару помотало – Киргизия, Украина, наконец, Балаково.
Михаил Иванович устроился на работу в 27-ю геологическую экспедицию: проводил разведку грунта в том месте, где намечалось строительство Саратовской ГЭС. А когда экспедицию перевели в другое место, пошел работать в автоколонну № 1180. Строил гидроэлектростанцию и попутно собственный дом в поселке Дзержинского.
Казалось бы, жизнь вошла в нормальное русло. Дети росли (сын и три дочери). Но случилось несчастье: сына-третьеклассника одноклассник толкнул под молоковоз.
Михаил Иванович до сих пор не может говорить об этом спокойно:
– Мой мальчик погиб, а тот, кто сделал это черное дело, преспокойно живет и здравствует.
Со временем дочери подросли, у них появились семьи, родились дети, а у Макаровых внуки. И снова горе – в 36 лет умирает от рака дочь! Ее муж – человек пьющий и ненадежный. Оставлять ему малолетних детей нельзя. Макаровы оформляют опекунство и на свою пенсию растят внука и внучку. И снова очередное испытание – внука забирают в армию и посылают воевать в Чечню.
– Я приезжала к нему в Камышин перед самой отправкой на Кавказ, – рассказывает Екатерина Гавриловна. – Разговаривала с генералом, просила, чтобы он не посылал туда моего Лешика. У него же родителей нет, и что же с ним будет, если его ранят или искалечат? Но не послушал он меня – отправил внука воевать. Сколько я тогда слез пролила! Но, слава Богу, все обошлось. То ли молитвы мои помогли, то ли судьба у него такая, а вернулся мой Леша живым и здоровым, без единой царапины.
От таких невзгод у Екатерины Гавриловны уже три инфаркта. А у Михаила Ивановича суставы болят так сильно, что он с трудом засыпает по ночам. Лекарств старикам требуется много, а воспользоваться имеющимися льготами они не могут.
– Я еще в прошлом году, – взыхает Макарова, – пробовала получить нужные препараты за половинную стоимость, но мне сказали, что их нет. Оставьте, говорят, свой номер телефона и ждите. Прождала я весь год, но никто мне так и не позвонил. А в марте этого года мы с Мишей оформили инвалидность. Выдали нам удостоверения участников Великой Отечественной войны.
В здании администрации мне вручили медаль «60 лет Победы в Великой Отечественной войне». А цветочков не дали. Женщина из аппарата администрации сказала: извините, но на них у нас не хватило денег.
У нас с Мишей теперь много всяких книжек, справок, наград, а толку от них почти никакого нет. Я теперь и по инвалидности никак не могу получить необходимые лекарства. В аптеке № 244 мне отказали так же, как и в прошлом году. Я даже разбираться ходила к главврачу Стражниковой. Она при мне звонила в аптеку, но все то же самое: обещали позвонить тогда, когда лекарства появятся. Но, как говорится, обещанного три года ждут, а такой срок без лекарств мы просто не протянем.