Дмитрий Макарович Королев родился в советском концлагере в «КарЛаге». После смерти Сталина, восьми лет от роду, он оказался в Пугачеве и понял, что мир состоит не только из бараков, колючей проволоки и часовых. Может, на этом детском контрасте и возникло у него обостренное чувство гармонии.
До сих пор он видит красоту там, где ее не видит никто. Он находит сюжеты для своих этюдов и картин в самых неожиданных местах. Его работы – не фотографии. Местность и дома в них только угадываются, но они теплые, родные, они создают настроение.
Семью увлек в тюрьму дед Андрон. Он считался кулаком, потому что владел большим садом. Дед сам сажал яблони и ранет, сам строил плотину и ладил полив. Место возле Преображенки так и называлось: «Андронов хутор». Сейчас его можно найти по разрушенному земляному полотну и заросшему фундаменту дома.
Деда раскулачили и отправили вместе с чадами и домочадцами в Караганду рубить уголь. Там в «КарЛаге» в шахтах сгинул отец.
По малолетству Королев увлекался не только живописью. В нем открылась страсть к музыке. Дед продал единственные сапоги и сбереженное в невзгодах обручальное кольцо. На вырученные деньги купил внуку скрипку. Печальный еврей Лазерсон, оставшийся в Пугачеве после эвакуации, учил Дмитрия нотной грамоте.
Королев мог стать художником, но музыка пересилила. Он окончил саратовское училище, женился и уехал, казалось, навсегда.
Доходили противоречивые слухи. По одним Королев стал классным пианистом и работал с известными солистами, по другим – занялся коммерческой музыкой и играл в ресторанах и на свадьбах. Как потом выяснилось, судьба мотала мастера по разным городам и весям, то поднимала над толпой, то волокла в пыли. Жизнь на колесах – это концертные бригады, сцены в огромных залах и на пустынных стойбищах оленеводов, капризные знаменитости, вечная усталость.
Была и коммерческая музыка. Она давала хорошие деньги. На них Королев построил и обставил дом в Ростове. Из кабаков пианист уходил в высокое искусство, но в этих случаях он начинал нуждаться в средствах, потому что за исполнение Рахманинова филармония платила мало.
В Пугачев Дмитрий Макарович вернулся через тридцать лет. У него произошел серьезный разлад с семьей, и он ушел из дома, не взяв ничего. Свое одиночество Королев повез в город юности.
Старый мастер был полон планов, хотел сделать что-то большое и полезное. Но его идеи по совершенствованию музыкального образования никого не восхитили. Он бессмысленно потоптался в чиновничьих кабинетах и в конце концов уехал в Большую Таволожку, где пристроился худруком в местный клуб. Потом подрабатывал в разных местах, пока не вышел на пенсию и не обзавелся комнатой в общежитии. Успенский хор до сих пор поет одну из его последних песен. Ее объявляют как народную. Наверное, это и есть самое высокое признание.
Дмитрий Макарович никогда не бросал кисти и холсты. В Пугачеве он серьезно занялся живописью. В краеведческом музее даже была выставка его работ. Картины быстро раскупили.
В последнее время Королев увлекся акварелью и мелками, то есть пастелью. Природа и городские пейзажи на его картинах пронизаны грустью и одиночеством. Удивительно, но художнику никогда не удавались картины на заказ. Никогда не получались копии со своих же картин.
Королев живет замкнуто, бедно. Иногда он играет Бетховена.
Cегодня