В конце марта в УВД произошел прелюбопытнейший и во многом показательный случай. В прокуратуру поступило заявление от О. В. Сергеева об избиении его сотрудниками милиции.
В прокуратуре мы узнали, что заявление направлено следователю Андрею Кулагину. К нашему изумлению, Андрей Николаевич сообщил, что ситуация себя уже исчерпала. Оказалось, через неделю после подачи заявления Олег Сергеев написал другое объяснение, прочитав которое, уже мы схватились за голову.
Версия первая. Дело ясное.
Часов около 10 утра 22 марта в квартиру по ул. 30 лет Победы настойчиво постучали. Сотрудники милиции пришли за Олегом Сергеевым, с которым им позарез нужно было пообщаться на «родной» для них территории. Вернулся Олег домой к двум часам дня. Был он, мягко говоря, изрядно помят. Далее цитата из заявления: «В помещении участкового пункта, расположенного за первым отделом милиции, (милиционеры. – Авт.) втроем избивали меня, требуя какую-то информацию. Один из них является сотрудником уголовного розыска, у которого якобы в кафе «Нинель» (кто-то. – Авт.) 2 или 4 марта отнял золото. В настоящее время я нахожусь в ЦРБ. Всех лиц смогу опознать. Число. Подпись.»
В общем-то дело ясное. Кто-то из самих правоохранителей стал жертвой преступления, что хоть и нечасто, но происходит. Понятно, что раскрыть «свое любимое» – дело чести. Потому, предположим, и рвение служебное могли выказать сыскари чрезмерное. Отмечу лишь, что заявление сие в прокуратуру Олег Сергеев написал, находясь в больнице с отбитыми почками. А отец Олега обратился в газету с просьбой описать вопиющий случай, заметив также, что сотрудники милиции уже приходили к Олегу в больницу и склоняли его отказаться от своих показаний.
Версия вторая. Дело темное.
Олег Сергеев 22 марта с самого утра чего-то занедужил. Но решил выйти из дома за сигаретами: очень хотелось курить. В подъезде у него закружилась голова, и он кубарем покатился по лестнице вниз. Итог падения – многочисленные травмы спины и лица.
Дальше в голове у Олега вообще все перемешалось. Он помнит только, что просил родителей вызвать «скорую». Полностью вылетел из памяти и процесс написания заявления (видать, крепче крепкого головой ударился. – Авт.).
По сути вопроса горе-заявитель смог сказать только то, что милиционеры допрашивали его вовсе не 22 марта (день «падения с лестницы»), а 20-го. И он (цитирую с его слов. – Авт.) «из-за сильной травмы головы вполне мог перепутать события, произошедшие 20 и 22 числа», перемешать их и под этим «соусом» подать заявление.
Именно вторая версия событий, а не первая, стала основной для следователя прокуратуры Андрея Кулагина. Понятно, что если человек сам отказывается от каких бы то ни было претензий, у него на то есть свои причины. Но тогда уже над самой прокуратурой, куда безнаказанно можно писать взаимоисключающие заявления, можно вволю потешиться. В общем, такие парадоксальные объяснения, где для полноты картины не хватает только появления НЛО и зеленых человечков, удовлетворили обе стороны.
P. S. По информации из пресс-центра УВД, ни 2-го, ни 4-го марта по факту избиения сотрудника уголовного розыска в кафе «Нинель» (из-за чего и разбирались с Олегом Сергеевым согласно первому его заявлению) в дежурную часть никаких сигналов не поступало, и уголовное дело, соответственно, не заводилось.