Не так давно в Балаково приезжала делегация из Марселя во главе с вице-мэром этого города Мишелем Бурга. Мэрия Марселя и администрация Саратовской области заключили договор о сотрудничестве по профилактике ВИЧ/СПИДа.
Одним из результатов этого визита стало приглашение в Марсель с целью обмена опытом Людмилы Маркарян, председателя Саратовского регионального отделения Российского благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании!». С ней наша сегодняшняя беседа.
– Во Франции молодежь более раскрепощена, чем наша, балаковская? – Мне сложно судить. Да я и не считаю балаковскую молодежь слишком раскрепощенной. Французов же в чистом виде сейчас в Марселе процентов пятьдесят – остальные – иммигранты: арабы, африканцы. Их образовательный уровень да и уровень жизни довольно низок.
– А русских там много? – Говорят, примерно одна пятая жителей Марселя – выходцы из бывших стран Советского Союза. Они там очень неплохо устроены. В основном, это люди с образованием. Еще с советским – а это достаточно высокий уровень. Они знают язык, занимают не последние должности и имеют куда более высокий социальный статус по сравнению с другими иммигрантами.
– Как они сейчас смотрят на нашу страну? – Некоторая ностальгия чувствуется. Им очень интересно, как живет Россия. И хотя возвращаться они не собираются, будучи уже французскими гражданами, но чувствуют себя русскими людьми. По крайней мере, то поколение, которое там недавно. Но… они сами говорят: наши дети – уже французы.
– Французские мужчины и впрямь очень галантны? – Да, это так. Стоит сказать о том, что во французской лексике практически отсутствует мат. Есть, конечно, довольно крепкие выражения, но употреблять их в обществе не принято.
– А бывшие наши родным матерком балуются? – Когда мы были на экскурсии в Монако, встретились с большой русской делегацией. Ее было слышно издалека – как раз из-за мата. Причем лексика эта звучала просто как часть речи, а не как желание кого-то оскорбить. Как говорится, они матом не ругались, они «на нем разговаривали».
– А француженки действительно настолько красивы, как принято считать? – Они весьма элегантны. Что же касается красоты… В Балакове гораздо больше красивых девушек. Во Франции женщины весьма умеренно пользуются косметикой. При этом очень ярко одеваются. А еще они очень приятны в общении.
– Много ли отличий между русской и французской кухнями? – Да, их хватает. Французы очень любят морепродукты. Лягушек, правда, мы не ели, потому что это большой деликатес. А устрицами, мидиями, креветками нас угощали вдоволь. Много ли французы пьют? В основном они пьют вино. Но были очень рады нашим традиционным подаркам – русской водке.
– Часто ли на улицах Марселя можно встретить бомжей? – Довольно часто. И наркоманов – тоже. Мы общались с волонтерами, оказывающими им помощь. Во Франции хорошо развита заместительная терапия, которая в России отрицается. Так вот, гуманный подход к наркопотребителям дает очень хороший результат. Кстати, число наркоманов среди ВИЧ-инфицированных во Франции составляет всего два процента.
– Что вас поразило больше всего? – Взаимоотношения людей, занимающихся социальными проектами. В частности, отсутствие у этих людей «двойных стандартов». Французские специалисты очень искренни: откровенно показывают и рассказывают о своей работе все, не рисуя «миражей» для приезжих гостей. И также искренне признаются, что многому учатся у нас.
Мне удалось побывать на конференции, где одно из выступлений было посвящено дискриминации людей, живущих с ВИЧ. Это очень похоже на то, что происходит в России. Но во Франции об этом говорят открыто. Более того, государство, общественные организации и сами инфицированные сотрудничают. У нас же общественные организации выживают как могут.
И еще одно огромное различие между русскими и французами: степень ответственности за свою жизнь. Россияне чаще всего ждут, что в случае беды им кто-то поможет, французы – активно действуют сами.
Cегодня