Возле балаковского драмтеатра вечером 8 июня творилось невероятное. Любуясь живописным видом и памятником народному артисту Евгению Лебедеву, прогуливался самый настоящий граф Леонардо с мантией на плече, расшитой золотом. Испанец грустно вздыхал, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.
–
Вы знаете, а ведь я был очень хорошо знаком с вашим легендарным земляком, – прервал свое гордое молчание Валентин Тимошин, народный артист России. – Мне довелось играть в нескольких спектаклях с Евгением Лебедевым. Чудный он был артист и славный человек! Любому театру носить имя такой личности – это огромная честь.
Выход Леонардо-Тимошина (он, кстати, был первым мужем певицы Людмилы Сенчиной) случился только в конце второго отделения оперетты «Собака на сене», поставленной по мотивам пьесы Лопе де Вега. Так что мы успели поговорить и об их совместном сыне с Людмилой Сенчиной, который сейчас живет в США. А уж о Театре музыкальной комедии, где он работает уже полвека, готов рассказывать часами. С молодым коллективом театра «Петербургская оперетта», которому всего три года, Тимошин гастролирует в свободное от основной работы время.
– Заряжаюсь от молодежи положительной энергий,– улыбнулся Валентин Тимошин, когда в дверях БДТ с двумя детьми показалась режиссер-постановщик Светлана Самородова.
– Об этой незаурядной женщине в Питере ходят легенды, – успел шепнуть по секрету организатор гастролей Павел Бирюков. – Она не только талантливая постановщица, но и мать четверых детей. И, представьте, все успевает.
Старшей ее дочери Варваре 17 лет, она студентка музучилища. Пятнадцатилетняя Саша – балерина. Маша, которая тоже приехала в Балаково, в этом году пойдет в первый класс. Она мечтает стать артисткой и петь, как папа, в опереттах. Пятилетний Федор пока не знает, кем хочет быть, но, слушая отца, тихонечко подпевает ему за кулисами.
А отец этого творческого семейства – заслуженный артист России Сергей Шалагин. В оперетте «Собака на сене» он играл Тристана, слугу красавца-секретаря Теодора.
А Светлана Самородова в антракте нашла несколько свободных минут для интервью газете:
– Коллектив наш действительно молодой, но уже имеет опыт. Долгое время нам не разрешали ездить на гастроли, потому что надо было преданно служить Театру музкомедии, где даже народные артисты получают не больше десяти тысяч рублей в месяц. На гастролях же такие деньги можно заработать за один спектакль, но не это самое главное. Самостоятельность дает и свободу выбора пьес.
В нашем репертуаре пока семь постановок: четыре взрослых и три детских спектакля. Шикарные костюмы для героев пьес, написанных в XVI–XVII веках, заказаны на спонсорские средства (каждый костюм ручной работы стоит в пределах 3–5 тысяч долларов).
Балаковской труппе можно позавидовать в том плане, что у артистов есть отличное помещение и большая добротная сцена. Нашим же для спектаклей приходится арендовать свободные залы.
Между прочим, в питерской труппе есть и наша землячка Любовь Журавлева (в спектакле «Собака на сене» она играет служанку Анарду). В свое время она служила в Саратовском оперном театре.
Не будем описывать бурные восторги, какими встречали зрители, особенно дамы, каждый выход Теодора – Александра Волкова, покорившего балаковцев не только яркой внешностью, но и отличной игрой, замечательным пением и отточенной хореографией. Это надо было видеть, господа!
А вообще гастроли питерцев стали знаковым событием для провинциального городка. Впервые к нам пожаловали больше десяти маститых артистов, чтобы показать всего один спектакль, вызвавший в зале море эмоций.
Многие из зрителей, зная чуть ли не наизусть одноименный художественный фильм, невольно сравнивали молодых питерских артистов с любимыми актерами кино – Боярским, Караченцовым, Тереховой. И по общему настрою зала было ясно, что постановка Светланы Самородовой ничуть не уступает переложенной на киноязык. Более того, питерский спектакль ценен живым общением со зрителями, которые вместе с актерами переживают, радуются, страдают и любят на протяжении двух действий. И когда наконец безродный юноша Теодор добился-таки руки неприступной титулованной графини, заботившейся прежде всего о своем высоком положении, весь зал, облегченно вздохнув, взорвался бурными овациями.
Cегодня
